Каша, пенка, два яйца

Вы помните, как в детстве мама запихивала в вас ложками рыбий жир? А молочные пенки в яслях помните? А манную кашу со сливочным маслом в пионерском лагере? Конечно, нет. И конечно, совершенно не связываете эти продукты с недавно обнаружившимся у вас гастритом. А иначе зачем бы вы теперь сами также усердно, как ваша мама, скармливали своим младенцам кашу, яйца и молочные пенки? Для новой рубрики "Цветы жизни" Татьяна Арефьева встретилась с известным доктором Волковым и узнала, откуда "растут ноги" у детского меню и чем все это может закончиться лет через тридцать.

Не так давно в кругу воинственно настроенных мамаш пошли разговоры: "Нас дурят. Говорят, что каша детям полезна. А на самом деле? Вы читали? Все наше поколение выросло на крупах, а теперь у нас гастрит. Один на всех. Врачи говорили: "болезнь студенчества", но мы-то знаем, что собака зарыта в каше".

Заголовки статей пугают: "Каша скорее вредна, чем полезна", "Манка поедает кальций", "Глютеновая инвалидность". Речь идет о том, что старая добрая каша таит в себе массу непри­ятных сюрпризов. Во-первых, в манке есть фитин, в фитине есть фосфор, а фосфор изымает кальций из крови. Ребенок на манке радует глаз своей округлостью, быстро растет, но кости его хрупки. У него плохо свертывается кровь и неважно работает сердце.

Рахит — болезнь "манных" детей. В советское время подрыв­ные действия фосфора нейтрализовывали витамином Д, закарм­ливая нас рыбьим жиром. Помнится, был популярен такой анти-рахитный салатик: печень трески, измельченное вареное яйцо плюс щепотка риса. Стоит воскресить его в памяти, и тошнота тут как тут.

Следующий страшный сюжет — непереносимость глютена. Это наследственная болезнь, хорошо и давно известная во всем мире. Только Россия слегка отстает по традиции. Первые офи­циальные больные целиакией (истончением слизистой оболочки кишечника) у нас появились несколько лет назад. Эта болезнь опасна для малышей, относительно хорошо переносится старши­ми, но что такое "хорошо", когда постоянно болит живот?

В Москве непереносимостью отдельных видов пищи вот уже пятнадцать лет занимается широко известный доктор Волков. Анатолий Викторович исследует реакцию крови на продук­ты питания и составляет "красный список" отдельно каждо­му человеку по его болезням и потребностям. Запретными, "красными", продуктами для всех априори считаются колбасы, сосиски, бульоны, тушеные мясо или рыба, газировка, жвачка и прочие блага цивилизации. У доктора Волкова лечится пол-Москвы, ему поют дифирамбы. Преображенные его методой люди радуют глаз худобой и выносливостью.

Доктор Волков — исключительно приятный собеседник. От него не хочется уходить. Мы смеемся, вспоминая реалии трид­цатилетней давности.

Миф о луке и чесноке, убивающих грипп: "На самом деле их есть не обязательно — можно нюхать, команда поступит прямо в мозг.

Первое и второе, сваренные из одного куска мяса: "Убитый продукт, в котором нет жизни. Почему мы можем есть шашлык с огня, но такое же количество вареного мяса в жизни не оcилим? Мясо на гриле накапливает энергию. Ее хватает на то, чтобы шашлык переработать и своего запаса энергии не потратить". Вспоминаем непременные бульоны в столовых: "Это довольно едкое желчегонное, полезен при послеопераци­онном запуске кишечника. И только". Крем, который первым исчезал с торта нашими, детскими, трудами: "Дети масло паль­цами выковыривают из масленок, если они едят неправильно. Жирное. Печень хочет что-то переработать, а жир — он всегда желчегонный".

Нам интересно узнать, что думает добрый доктор о манной каше (в частности) и о диете нашего счастливого пионерского детства (в целом). Что привело к повальному гастриту поколе­ние родившихся в СССР?

Д-р: ВОЛКОВ: Кашу с молоком и кусочком масла?

Д-р: Пенка — единственное полезное из всего этого, а молоко просто противопоказано.

Д-р: Из порошкового молока. А как насчет топленого? Топленое молоко ведь делается из молока, а молоко в пакетиках — из порошка с антибиотиками: молочный продукт со сроком годности месяц — такого не может быть.

Д-р:  Это из нелюбимого. А если вспомнить любимое, там и ока­жется самое страшное: белый хлебушек. Рафинад. Ведь белой муки в природе не бывает. Она отбеленная, она сделана из зерен, из которых удален зародыш. Она хранится вечно и в организме не переваривается. Все вещества, позволяющие пере­варить зерно, убраны из него изначально. Белая мука является суррогатом, вроде растворимого кофе или чая в гранулах.

Д-р: У этого меню была эмоциональная причина. Оно сочиня­лось в стране, 15 — 20 лет назад пережившей страшную войну, а до этого — не слишком сытые лет пятьдесят. Еда рассматривалась не как способ содержать организм в порядке, а как способ выживания. Не важно что, главное — чтобы сытно. Чтобы долго сохранялось чувство полного желудка. А сытная еда — это продукт, с которым организм не знает, что делать. И она полдня лежит в желудке. Вот то, что поломало жизнь большому числу людей. Манная каша со слезами. Каша плохо переносится детьми первого года: зерно требует самой высокой функции желудка. Дети с трудом переваривают крупы... Щеки по плечам, перетяжечки — послевоенные родители хотели видеть нечто, отличающееся от ребенка блокадных лет. Толстый, считали они, — значит, здоровый. Дефицит скармливался ребенку. Икра, колбаса копченая, тортики, конфетки — все, чего папа с мамой были лишены в детстве. Но к еде — как таковой — это не относится.

Следующая причина бед вашего поколения — принцип: "Если мне хорошо, хорошо и ребенку". На нем строилась половина диетологических религий.

Д-р: Не все. Был такой великий врач 30 — 50-х Разенков Иван Петрович. В 50-м году он попал под павловскую сессию, а на следующий год умер от инфаркта. Так вот, он говорил, что главное — это очищение организма от избыточного белка. У нас его много. Съесть столько не можем, сколько вырабаты­ваем. Белок в виде клеток, которые свой срок отработали, на покой ушли, и их куда-то надо девать. Все они оказываются в крови, а из крови выводятся единым способом — через желудок. Но при наличии двух составляющих. 1. Мозг должен понять, что человек съел, а иначе организм не знает, как с этим обращаться, и будет анализировать пищу как незнакомую, тратить дополнительную энергию. 2. Белок может выделиться в желудок, только если его там не хватает и исключительно под растительную еду. То есть, употребляя много белка извне, мы не очищаем собственную кровь. И наша иммунная система начина­ет работать неточно, а это прямая дорога к аутоиммунным проблемам.

Кстати, крайне неприятны и хирургические игры с желудком, которые устраивают для того, чтобы человек меньше ел. Желудок — не помойка, а голограмма организма. В нем есть участки, связанные с периферическими зонами. Если какой-то участок вырезан, зашит — все. Зона перестает получать нормальную очистку и реабилитацию.

Д-р: Любой? Кто вам сказал? Попробуйте спросить физиологов, кто такой Разенков. А он — первый вице-президент Академии медицинских наук, ее создатель.

Д-р: Нас отучили пить воду. На нее никто не обращал внимания. Представьте, в 60-е годы могли бы вы кому-нибудь продать воду?

Д-р: Я работал на "скорой помощи". Я жил на этой чертовой Олимпиаде. Тогда я впервые попробовал фанту и понял, что это даже не уксус. Это краска — я такой краской в детстве модели красил. И это следующая причина вашего гастрита: химия. Олимпиада пришлась на ваш подростковый возраст, а дальше процесс пошел.

Гастрит — это проблема периферии, которая со страшной силой выбрасывает мусор через желудок. А тот работает дефектно, ему не хватает воды, у него сли­зистая высохла. Взрослому достаточно двух литровых баночек воды в день, хотя зимой потребность в воде становится выше. Мусора больше: еда не такая свежая, да и организм много тратит на обогрев. Боли в желудке можно убрать регулярной физической нагрузкой, которая заставит вас больше пить. Почему аспирин в таб­летках действует хуже, чем аспирин-шипучка? Потому что простую таблетку мы запиваем одним глотком, а шипучку растворяем хотя бы в половине стакана воды. Боли в желудке снимаются в большинстве случаев питьем воды, равно как и голо­вные боли. Боль в какой-либо точке тела — это всегда просьба организма: "Дайте попить вот сюда". Не хватает мощности для вымывания токсина. Застой.

Д-р: И все равно дети недопивают. Они пьют не воду, а водоподобное — соки например. Но если в воду добавить каплю лимона, организм автоматом включит пищеварительный процесс. Сок — это жидкая еда. Воду из еды не так просто выде­лить, это дополнительные энергозатраты.

Сейчас есть новое поколение вод — окси-воды. Вот они правильные, живые. Их производство бурно растет — но в пределах одного процента рынка. Почти все остальное, бутилированное, к воде имеет слабое отношение. С точки зрения химии это вода, с точки зрения биологической системы — ничто. Самая живая из того, что есть в продаже, — "Шишкин лес".

Прощаясь, доктор Волков говорит: "Когда родители кормят ребенка колбасой, они должны четко понимать, чьи интересы они поддерживают. Свои — чтобы жилось спокойнее. Или производителя. Но не ребенка, точно".

И еще: "Ассоциация британских психиатров нашла четкое соответствие между джанк-фудом и болезнью Альцгеймера, шизофренией и другими тяжелыми невро­тическими заболеваниями. Так реагирует организм на попытку его отравить".

Уже на лестнице вспоминаю, что забыла произнести слова "глютен" и "целиакия". Ну и хорошо. Тем более что я не знаю, где у "целиакии" ударение.