История методов выявления пищевой непереносимости

Скрытая пищевая аллергия (или, что то же самое — пищевая аллергия замедленного типа) — это особая форма патологической реакции человека на пищевые продукты. Она была открыта в 30-е годы прошлого века. Оказалось, что длительное потребление какого-либо обычного продукта (или продуктов) приводит к развитию у человека самых разных заболеваний, от псориаза до почечной недостаточности, от астмы до диабета. Выясняется, что часто основной причиной избыточного веса, который сопутствует многим хроническим заболеваниям, также является скрытая пищевая аллергия. При этом сам человек никакой взаимосвязи между конкретными потребляемыми продуктами и своей болезнью, ее обострениями не видит. Более того, нередко именно к таким продуктам у него появляется пристрастие, потому что после их потребления он ненадолго чувствует себя даже лучше. Специалисты, занимающиеся скрытой пищевой аллергией, утверждают, что ей подвержены от 60 до 80% населения развитых стран. Но почему человек и не подозревает, что причина его недомоганий кроется в самых обычных продуктах, от потребления от которых они могут даже испытывать удовольствие?
И почему специалистов по скрытой пищевой аллергии так мало, во всяком случае, много меньше, чем "классических" аллергологов и иммунологов?
Одна из причин такого положения заключается в том, что технологичные методы выявления продуктов, которые вызывают скрытую пищевую аллергию, стали развиваться только в самые последние годы, а до этого само существование этого состояния многими даже авторитетными специалистами отрицалось. Дело в том, что скрытую пищевую аллергию обнаружили уже после открытия иммуноглобулинов Е, (IgE) — класса антител (защитных белков организма), которые вызывают бурную и почти немедленную реакцию человека на разнообразные факторы окружающей среды — цветочную пыльцу, шерсть домашних животных, пищевые продукты. Эту реакцию назвали "аллергия".

Благодаря тому, что аллергическая реакция была явной и немедленной, ее биохимические механизмы были достаточно быстро раскрыты, появились надежные методы выявления антигенов и сложилась отдельная область медицины — аллергология. Специалисты в этой области, хорошо знающие, как выглядит и диагностируется аллергия, с большим скепсисом отнеслись к заявлениям о том, что есть еще какая-то форма аллергии, которая никак не походит на общеизвестную. Они недоумевают, как можно назвать аллергией болезни, которыми занимаются эндокринологи и психиатры, кардиологи и отоларингологи, тем более, что проследить связь болезни с потребляемой пищей почти невозможно, да и явных признаков, характерных для классической аллергии практически не наблюдается. А те эпизоды, когда связь между патологическими процессами у человека и характером его питания отрицать невозможно, а характерных иммунных реакций не наблюдается, назвали "непереносимостью пищи". В одних случаях такую непереносимость объясняют недостатком ферментов для переваривания пищи, в других — присутствием в продуктах вредных биологически активных веществ (многие из которых, между прочим, являются нормальными биорегуляторами у самого человека). Поэтому до сих пор широко распространено мнение, что никаких других форм аллергий на пищевые продукты, кроме той, что достаточно хорошо изучена (но, увы, не побеждена), не существует.
Многие до сих пор утверждают, что связи между рационом питания и хроническими заболеваниями вообще нет, за исключением нескольких общеизвестных: диабетикам вредна пища, богатая сахарами, а сердечникам и гипертоникам — жирами. А для того, чтобы не полнеть, надо просто не переедать. Любые излишества, безусловно, вредны, но те немногие врачи, что признавали существование более глубокой зависимости болезни от рациона питания своего пациента, выявляли конкретный враждебный данному человеку продукт путем теста, названного "исключение-провокация". Человека на 2—3 недели помещали на очень скромную диету из предположительно низкоаллергенных продуктов, а затем по очереди давали ему попробовать что-либо из его привычного рациона. Если он в ответ, условно говоря "падал в обморок", значит, от этого продукта ему надо было если не навсегда, то очень надолго отказаться. Такая диагностика продолжалась до трех месяцев, в зависимости от того, влияние скольких продуктов хотел узнать пациент, и от скольких из них ему становилось плохо.

Несмотря на такой трудоемкий и, прямо скажем, мучительный и для врача и пациента метод, в научной литературе приводится немало примеров, когда этот тест помогал исключить из диеты продукты, которые вызывали у одних мигрень, у других артрит, у третьих язвенный колит и т.д. Опубликованные начиная с 1930-х годов результаты, полученные на больших группах хроников, часто с очень длительной историей болезни, говорят о том, что у 40—90% из них достигалось полное выздоровление после исключения из диеты "реактивных" продуктов, а почти у всех остальных наблюдалось существенное улучшение состояния. Совершенно очевидно, что этот метод не мог найти широкого распространения и остался практически неизвестен большинству медиков и пациентам. Но если некоторые продукты, не вызывая классической аллергии, тем не менее провоцируют реакции организма (хотя об этих реакциях можно было судить только по улучшению состояния больного после отказа от данного продукта и по острой реакции на него при его предъявлении), значит должен существовать какой-то другой механизм их действия. По целому ряду причин этот механизм в большинстве случаев нельзя было объяснить и тем, чем объясняли "непереносимость пищи".
Но если у человека после воздержания от этих продуктов развивалась к ним гиперчувствительность (острая реакция на предъявление), значит, его организм узнавал их как чужеродные. Поскольку за распознавание своего и чужого отвечает иммунная система, тест на нежелательные пищевые продукты следовало основывать все-таки на анализе реакций на них иммунной системы. Видимо, так размышляли те исследователи, которые хотели придумать более удобный и менее опасный для пациента метод выявления тех продуктов, которые нежелательны именно для него. Иммунная система включает в себя множество компонентов, которые работают и совместно, и по отдельности друг от друга. В первом приближении в ней можно выделить два звена — клеточное и гуморальное. Первый барьер на пути чужеродных факторов, попадающих во внутреннюю среду организма — это нейтрофилы — одна из форм белых клеток крови. Чужеродные частицы, например, вирусы или бактерии запускают в нейтрофилах комплекс реакций, приводящих в конечном итоге к тому, что чужаки поглощаются и уничтожаются ими. При этом сами нейтрофилы во многом меняются по сравнению с их покоящимся состоянием, и есть ряд способов, позволяющих отличить реактивные и "спокойные" нейтрофилы. В начале 1980-х в США был запатентован диагностический тест для выявления тех пищевых продуктов, которые активируют лейкоциты и тромбоциты в крови, взятой именно у данного донора. Тест получил название ALCAT (Antigen Leukocyte Cellular Antibody Test)

Непереносимость продуктов

Пробы крови донора инкубируют с пищевыми экстрактами, после чего с использованием автоматического анализатора определяют, не изменились ли размеры и форма белых клеток по сравнению с контролем, в который экстракт не добавляли. Если нейтрофилы на данный экстракт реагируют, считается, что пищевой продукт, из которого он получен, следует исключить из диеты. Скептически настроенные оппоненты этого метода приводят целый ряд доводов, почему он не должен работать. Здесь и утверждение о том, что частицы пищи из желудочно-кишечного тракта в кровь попасть не могут, и о том, что даже если нейтрофил встретится с пищевой макромолекулой, не говоря уже о микрочастице из пищи, то все они для него должны быть одинаково чужеродными. Следовательно, реакция не должна обладать специфичностью, а значит, ни о какой диагностике не может быть и речи. Но природа, по-видимому, не знает всех доводов специалистов и поступает "неправильно" — оказалось, что большие молекулы могут проникать даже через здоровые барьеры между желудочно-кишечным трактом и кровью, а нейтрофилы почему-то проявляют специфичность. Совпадение между результатами ALCAT-теста и теста "исключение-провокация" для одних и тех же индивидуумов составило 70—90%. Неполное совпадение говорит о том, что в списки "запрещенных" продуктов, составленные на основе ALCAT-теста, попадает какое-то количество и из тех, что в тесте исключения-провокации никаких реакций у индивидуума не вызывает, а в списках "разрешенных" продуктов оказываются и те, на которые в "классическом" тесте вызывают у того же человека повышение пульса или потоотделение.

Но то, какова степень совпадения — это хотя и важный, но, вообще говоря, академический вопрос, требующий своего дополнительного анализа и дополнительных исследований. Обычного больного, который не собирается выступать в роли подопытного кролика в спорах между разными медицинскими школами, интересует, улучшится ли его состояние, если он изменит рацион своего питания на основании теста по крови. Или же ему придется идти на тест "исключение-провокация", исключив из своей жизни несколько месяцев, и испытывая острые ощущения, иногда вплоть до анафилактического шока, когда тот или иной предъявленный ему после воздержания продукт "попадет в цель"?
Результаты клинических испытаний ALCAT-теста показали его эффективность. У многих больных с длительной историей разнообразных хронических заболеваний, которые перешли на диету, составленную на основе ALCAT-теста, здоровье существенно улучшилось, а в ряде случаев происходило полное излечение. Позднее в Англии был запатентован сходный тест, названный NuTron. К настоящему времени десятки тысяч больных, изменив на основе сделанных для них тестов свой рацион питания, добились результатов, которых они не могли добиться в течение многих лет. Недавно появились сообщения об использовании для выявления реакции нейтрофилов на пищевые экстракты еще одного метода — метода хемилюминесценции (фирменное название теста — "Гемокод").

Теоретически такой анализ возможен, однако поскольку техника его выполнения очень непроста, а конкретные описания методики, как и статистические данные об эффективности ее использования в литературе отсутствуют, сказать об этом методе что-либо определенное трудно. Но сводятся ли реакции организма на провоцирующие продукты только к реакции на них нейтрофилов и других фагоцитов? Конечно, нет. Иммунологи обнаружили, что один из подтипов наиболее распространенной группы антител — иммуноглобулинов класса G, а именно IgG4, взаимодействует с антигенами, полученными из пищевых продуктов. Антитела — это белки, вырабатываемые лимфоцитами (другими, нежели нейтрофилы, белыми клетками крови), в ответ на чужеродные молекулы-антигены. Они-то уж точно обладают высокой специфичностью. Антитела, например, к белкам какого-либо вируса будут взаимодействовать с белками другого типа вируса гораздо менее охотно или не будут их узнавать вообще.

Поэтому если в крови обнаруживаются антитела к пищевым белкам, это говорит, во-первых, о том, что, эти белки как-то могут проникать во внутреннюю среду организма. Во-вторых, организм на них ранее уже отреагировал как на чужеродные, а, значит, при новой встрече с ними будет запущена иммунная реакция. Лимфоциты, производящие данный вид антител, начнут их активно синтезировать, количество антител в крови возрастет, и разовьется процесс, последствия которого не всегда легко прогнозировать. В каком-то смысле этот процесс сходен с тем, что развивается в ответ на заражение человека патогенным вирусом или бактерией. Сегодня многие инфекционные заболевания (которые могут протекать и скрыто) диагностируются именно по наличию в крови антител к конкретному, характерному для данного возбудителя антигену. Если содержание таких антител повышено, весьма вероятно, что болезнь человека обусловлена данным возбудителем или он является носителем этого возбудителя. На этом принципе основана, например, диагностика ВИЧ-инфекции или гепатитов. Исходя из этих соображений, были разработаны тесты на скрытую пищевую аллергию с использованием методов определения специфичных антител в крови, отличающиеся от стандартных тестов на классическую аллергию только тем, что в крови определяют содержание антител класса IgG4 (а не IgE), к антигенам, содержащимся в экстрактах пищевых продуктов. Этот метод применяется уже во многих диагностических лабораториях всего мира, и круг таких лабораторий расширяется довольно быстро. Как и метод, в котором определяют нежелательные пищевые продукты по реакции нейтрофилов, он дает впечатляющие результаты.
Так, в 2000 году были опубликованы данные о масштабном испытании этого теста, проведенном в Медицинском центре Университета Вандербильта, США. Из 114 пациентов с широким набором симптомов, изменивших свой рацион питания по результатам такого тестирования, у 81 наблюдалось улучшение состояния на 75% (по принятым в этом исследовании критериям). Особый интерес представляла группа больных потерявших в результате хронического заболевания трудоспособность, и которым уже не помогали стандартные методы лечения. 20% этих пациентов полностью излечились. Нам неизвестно, проводилось ли сравнение результатов клеточного теста (типа ALCAT) с результатами теста на IgG для одного и того же человека, но заранее можно предсказать, что совпадение между ними будет далеко не 100%-ным. Ведь каждый из этих тестов выявляет совсем разные стороны иммунного ответа. Но почему же тогда эффективны оба?

Это непросто понять тем, кто считает, что организм человека подобен машине, сложенной из многих частей, каждая из которых выполняет запрограммированную для нее функцию. Если одна из них вышла из строя, то нужно ремонтировать (или заменять) именно эту часть, если поломалась другая, то другую. В действительности живой организм — это невероятно тесное переплетение функций, и если нарушается работа одного из органов, отвечающих главным образом, за выполнение какой либо из функций, то страдают и остальные. Они вынуждены брать на себя замещение этой функции, при этом хуже исполняя свои. Как правило, списки "запрещенных" продуктов более или менее обширны. Списки, полученные каждым из методов, выявляют те из продуктов, которые действуют на соответствующее звено иммунной системы (конечно, активные вещества, содержащиеся в любом из этих продуктов, могут одновременно действовать и на другое звено или вызывать какую-либо еще реакцию организма, которая пока не тестируется).

Такой тест был разработан в содружестве ученых МГУ и врачей — практиков на основе хорошо известного в обычной клинической диагностике теста, который сейчас называют СОЭ (измерение скорости оседания эритроцитов в цельной крови), а раньше в отечественной литературе именовали РОЭ — реакция оседания эритроцитов. Хорошо известно, что в норме значения СОЭ (путь, который проходит граница между оседающей в пипетке красной кровью и чистой плазмой за выбранное время) укладываются в диапазон 2—12 мм/час, а при многих патологических состояниях СОЭ резко возрастает. Обычно это изменение объясняют изменением чисто физических параметров — вязкости плазмы, появлением в крови агрегатов эритроцитов и т.д.

Мы исходили из представлений о том, что параметры реакции оседания эритроцитов отражают не только статические свойства крови, а и динамические, связанные с непрерывно протекающим в крови обменом веществ, который зависит от состояния и взаимодействия всех компонентов крови, включая и те, что относятся к иммунной системе. Мы учитывали также, что кровь представляет собой коллоидный раствор, который может пребывать в разном агрегатном состоянии, а протекающие в крови процессы, связанные с освобождением и затратой энергии, влияют на ее коллоидные свойства (например, на вязкость). Другими словами, мы исходили из того, что наблюдение за поведением крови в процессе ее оседания, т.е. за графиком движения границы между оседающими красными клетками и плазмой может сказать о ее состоянии гораздо больше, чем обычно измеряемая единственная точка на кривой.

Если в кровь добавить вещества, которые вызовут реакцию тех или иных ее структурных компонентов, повлияют на их взаимодействие друг с другом, повлияют на обменные процессы, это должно отразиться на графике оседания крови. Эти представления подтвердились при сравнении новым методом, который мы назвали "РОЭ-графия", поведения крови здоровых доноров и больных с различными заболеваниями, при изучении влияния на поведение оседающей крови лекарственных препаратов и других факторов. Результаты были доложены на многих научных конференциях и конгрессах, опубликованы в отечественной и зарубежной печати, получили высокую оценку специалистов.

В частности, по результатам этих работ недавно была успешно защищена кандидатская диссертация на соискание ученой степени кандидата медицинских наук. Этот подход был применен и для выявления тех продуктов, которые оказывают влияние на кровь. Тест осуществляется следующим образом: после взятия у пациента венозной стабилизированной антикоагулянтом крови к ее пробам добавляют приготовленные на физиологическом растворе экстракты натуральных пищевых продуктов (в настоящее время тестируется 130 продуктов). Пробы крови набирают в стандартные пипетки для измерения СОЭ и определяют через 15, 30, 60 и (если необходимо) 120 мин высоту столбика плазмы (Рисунок 1). Из рисунка видно, что наборы экстрактов продуктов, оказывающие выраженное действие на оседание эритроцитов, в двух этих случаях практически не перекрываются.

Если скорость оседания крови с экстрактом отличается от скорости оседания крови с физиологическим раствором (контроль) на определенную величину, считается, что пищевой продукт, из которого получен экстракт, вызывает аномальную реакцию у пациента и не рекомендуется к употреблению. При сопоставлении полученных нами результатов с результатами NuTron-теста (Англия) для крови одних и тех же доноров оказалось, что наш метод в ряде случаев выявляет более широкий спектр продуктов, влияющих на кровь, а большая статистка, собранная за период работы Клиники, показывает, что улучшение состояния наблюдалось у всех категорий больных, следовавших рекомендациям врачей, сделанных на основе выполненных тестов. В частности, у многих больных диабетом через какое-то время отпадала необходимость инъекций инсулина в связи с нормализацией уровня глюкозы в крови, у больных бронхиальной астмой — необходимость ингаляции антиастматических препаратов, у больных псориазом наблюдалось существенное или полное снижение поражений кожи, у гипертоников нормализовалось артериальное давление и т.д.

Помимо этого, у тяжелых больных исходно обширные списки запрещенных продуктов сокращались за счет расширения списка разрешенных продуктов. Влияние экстрактов продуктов на оседание эритроцитов донора М. и донора N за 30 мин, 60 мин, и 120 мин в сравнении с контролем (три левых пробы, где в кровь внесен физиологический раствор). Представлено 30 тестов из 92 проведенных в этих сеансах. Кружочками обведены значения СОЭ в пробах крови с экстрактами, существенно отличающиеся от соответствующих контрольных значений для данного момента регистрации результатов, а стрелками отмечены такие экстракты. Конечно, одна лишь нормализация рациона питания далеко не всегда достаточна для полного излечения больного, особенно с тяжелой патологией, хотя, по нашему мнению, исключение из диеты человека с хроническими патологиями продуктов, провоцирующих у него защитные реакции (иммунные и другого типа), является необходимым условием для проведения любых других терапевтических мероприятий. С организма, тем более ослабленного, снимается непрерывно действующая на него нагрузка, и он может направить свои резервы на репарацию повреждений, вызванных хроническим заболеванием. Но этих резервов далеко не всегда достаточно, чтобы полностью вернуться к состоянию здоровья, и поэтому диетологический тест совсем не исключает активных форм терапии. Таким образом, опыт исключения из рациона питания продуктов, вызывающих аномальные реакции индивидуума, еще раз подтверждает высказывание "отца" современной медицины Парацельса: "Let food be thy medicine and medicine be thy food" (Пусть ваша пища будет вашим лекарством, а ваше лекарство — вашей пищей).

"Пассивная терапия" — исключение из рациона конкретного пациента продуктов, вызывающих именно у него негативные реакции, представляется чрезвычайно перспективной. При традиционных методах лечения больной принимает лекарственные препараты, направленные на подавление тех или иных симптомов, но эти препараты могут обладать и побочным действием, и к тому же редко воздействуют на первопричину патологии. А после выявления скрытой пищевой аллергии больной исключает из своего рациона питания всего лишь ряд продуктов, причем обычно количество продуктов, которые он может продолжать потреблять, остается достаточно обширным, чтобы удовлетворить все его потребности. Поскольку в большинстве случаев уже этого достаточно, чтобы организм стал восстанавливать свои резервы, расходы пациента на дальнейшее лечение резко снижаются, повышается его работоспособность и качество жизни.

Последнее имеет немаловажное, хотя и нелегко исчисляемое в денежном выражении общесоциальное значение. Безусловно, у всех рассмотренных выше тестов на скрытую пищевую аллергию есть свои достоинства и недостатки. (Речь здесь не идет о некачественно поставленном тесте, результаты которого вообще могут не соответствовать действительности, но это уже вопрос организации работы каждой отдельной лаборатории). Например, хотя опыт Клиники показывает, что тест, основанный на СОЭ, дает богатую картину реактивности крови, но в ряде случаев его использовать нецелесообразно, например, для крови беременных и тех пациентов, у которых кровь очень быстро оседает. Не годится этот тест и для маленьких детей, поскольку требует для анализа полного списка почти 20 мл крови.

В этих и некоторых других случаях врачи Клиники направляют кровь на анализ по IgG4. Одной из главных научно-технических проблем во всех случаях остаются источники и качество пищевых экстрактов и подбор их дозировки для анализа. Каждая лаборатория решает эту проблему по-своему, но общепринятого стандарта пока нет – требуются дальнейшие исследования. Однако уже сейчас статистика, представляемая ведущими лабораториями, использующими разные подходы к выявлению скрытой пищевой аллергии, говорит о достаточно высокой клинической эффективности каждого из методов, о которых здесь шла речь. По крайней мере, одна из таких лабораторий — York Laboratories в Англии, где применяется тест на основе IgG4, прошла аудит со стороны Департамента исследования здоровья Университета Йорка по поручению British Allergy Foundation.

Существенное улучшение симптоматики у тех, кто воспользовался результатами теста, было подтверждено независимыми экспертами. Но если "работают" все тесты, то какой из них следует выбрать? Все зависит от результата, которого добивается пациент. Каждый из тестов позволяет получить хотя бы временное улучшение состояния здоровья подавляющему большинству из тех, кто изменит в соответствии с его результатами свой рацион питания. Однако устойчивость этого улучшения, ее степень зависят и от опытного и понимающего все тонкости этой достаточно новой техники врача. Один из очень умных людей (не врач, а, по-видимому, пациент) еще в начале прошлого века сказал: "Доктор будущего не будет давать пациенту лекарства, а заинтересует его заботой о своем теле, диете, причинах и способах предотвращения заболеваний" (Томас А. Эдисон). Поэтому выбор должен включать в себя не только выбор самого теста, который сам по себе является просто полезным инструментом, но и выбор доктора, способного помочь максимально эффективно пользоваться этим инструментом.

Читайте также